Новый год не предвещал ничего хорошего в жизни Дюнкерк. Можно сказать, что она по жизни ненавидела все эти праздники, вроде него, дня рождения и далее по списку. Слишком уж это всё роскошно и... обыденно?.. Хотя, не этой мадемуазель говорить об обыденности, нет, несомненно нет. В конце концов, когда её родители ещё были живы, они слишком сильно опекали своё драгоценное дитя до такой степени, что теперь Эзер считает все купленные подарки каким-то видом откупа за то, что она родилась слабым ребёнком. Теперь, конечно, все эти обиды в прошлом. Бальтазар выросла крепкой и сильной девушкой с завидным здоровьем, а родителей, некогда так дичившихся за неё, уже давно нет. Казалось бы, следует сказать, что Эльезер просто переросла все те детские годы, когда она ещё могла ожидать подарки, семейные застолья, но... причина, по которой она стала ненавидеть праздники к шестнадцати годам так сильно, таилась в том, что у неё просто-напросто не было тех родных и дорогих лиц, с которыми она могла бы отпраздновать. Линкор плохо помнит все эти праздники, поскольку совсем не отмечала ни дня рождения, ни нового года, ни чего-то ещё с того дня, когда попала на центральную базу. Ей это не интересно, да и сейчас рядом с ней нет того человека, вроде её брата, который взял бы за шкирку и посадил за накрытый стол. Увы, но ниточка, которая когда-то связывала Линейную с её братом оборвалась в тот же день, когда погибли их родители. Наверное, он теперь её уже никогда не простит и данный факт Дюнкерк всё ещё не может принять. От одной мысли на глаза наворачиваются слёзы, но проводя всё своё время над глупостями, ей просто некогда плакать.
Так и в этот раз, хотелось бы сказать, но нет, воспоминания берут вверх. Праздник вовсю спешит, на улице лютая метель, которая наровится войти в помещение, разнося всё и вся в пух и прах, но, увы, на её громкие мольбы звенящего холодного стука об окно и различные вырисовавшиеся узоры на стекле, никто из прохожих не обращает внимания, спеша за свой банкетный стол в тёплое и уютное место, окруженное хотя бы знакомыми лицами. Девушка, глядя на такую картину невольно вздыхает и продираясь к окну, мысленно вспоминает свой последний новый год с семьёй. Тогда было очень шумно и... тепло. Почему же тогда сейчас в сердце такая пустота и холод? В мыслях невольно всплывает сказка о «Снежной королеве», которую когда-то читала мама на ночь и Бальтазар усмехается, проводя рукой, словно рисуя, по одному из узоров.
«Неугомонный стук, угомонись уже. Сердце, ты и так болишь слишком часто по каким-то пустякам. Мысли, будьте тише», — закончив водить пальцем по стеклу, которое уже начало трещать по швам, оповещая, что собирается лопнуть, Эзер вприпрыжку направилась в главный холл, напевая. — Дили-дили-бом... закрой глаза скорее... кто-то ходит за окном... и стучится в двери... — попутно шурша политеновым пакетом и изгибая пальцы до противного хруста, Линейная намеревалась создать атмосферу Хэллоуина, но никак не нового года. — Эй, трупики, я знаю, что вы рядом! А кто мёртв – отзовись!
Поворачивая за ещё один угол, Бальта наконец добралась до холла и увидела там одиноко сидящую девушку. В голове промелькнул её образ, она наверняка уже встречала её и мысленно прокрутив картину ещё раз, вспомнила, что это была Харуна. Нет, они не были подругами, они даже не бросали ни то что слова «привет», но и никогда взглядами-то не пересекались. В данном случае следует отметить хорошую зрительную память Дюнкерк и ничего больше, Линейная просто видела её как-то раз с кем-то в столовой и ничего больше. На этом их знакомство закончилось. Да и, в конце-то концов, нужно же знать в лицо своих потенциальных жертв с большой грудью, а то лифчики, вроде Эль, почти с никаким размером подкидывать парням как-то... неинтересно?
Крейсер выглядел довольно-таки печальным и несколько потерянным. Во взгляде Линкор даже увидела себя несколькими минутами ранее, но утешать она не собиралась, но не потому, что не хотела, а потому, что не умела. Да, этому навыку поддержки её никто не учил, а потому, Эзер тихо прокралась за спину девушки и прильнув почти к самому уху, заговорила:
— Раз-два – Фредди заберёт тебя, три-четыре – запирайте дверь в квартире, пять-шесть – Фредди хочет всех вас... съесть! — особенно выделяя последнее слово, переходя на мужской, более низкий тембр голоса, Эльезер укусила бедную девушку за ухо.

После того, как Дюнкерк укусила за ухо бедную и ни в чём неповинную девушку, которую она толком даже и не знала, только, как ранее было упомянуло, они раньше всего раз пересекались друг с другом, да и то, незнакомка могла и вовсе не обратить внимание на Линейную, в конце концов не за многими-то наблюдается привычка – пялится на людей. Возможно, если бы Бальтазар была из пугливых, то она бы даже на люстру запрыгнула от оглушительного крика Харуны, но нет, Линкор только впала в ступор с видом – у нас морда кирпичом, нам идиоты нипочём. Часто сравнивая себя с другими людьми, девушка искренне надеялась, что однажды она найдёт хоть одного человека, который мог бы понять её... не очень смешные, а приводящие к сердечному приступу шутки. Да, пусть её юмор и заходил за черту чёрного, но ей он нравился, Эзер нравилось пугать людей и смотреть на их ошеломлённое выражение лица. Это приводило... к некоторому восторгу и подогревало интерес в людях? Полностью разочаровавшись в жизни, она только и могла, что издеваться над другими, мучить себя и окружающих. Не то чтобы это так уж нравилось, скорее, это просто уже вошло в привычку.
Последующие фразы Харуны не менее зацепили Бальту, они подогрели в ней интерес к незнакомке и не удержавшись, девушка согнулась пополам и громко рассмеялась. С каждой новой фразой она прогибалась всё больше, пока окончательно не сползла вниз, удачно усевшись на корточки. Пробыв в таком положение некоторое время, Эльезер всё-таки решила выбраться из своего убежища, мельком показавшись из-за спинки дивана, вынырнув из-за неё только на уровне своих глаз. Больно уткнувшись носом в преграду, девушка некоторое время пристально наблюдала за незнакомкой, издавая какие-то странные жужжащие звуки, а затем снова скрылась за спинкой и стихла. Она проделала эти махинации ещё пару раз, словно котёнок, который пытается обратить на себя внимание и завлечь в свою игру, а потом резко выпрыгнула из своего укрытия в последний раз, грубо хватаясь за грудь Харуны.
— Попалась! — недолго потискав мягкие пампушки, девушка навскидку определила размер груди и в итоге-таки решила отпустить их. — Новая цель обнаружена! Свистать всех наверх для захвата цели! — ловко перепрыгивая через спинку дивана, Бальтазар удачно приземлилась на одну из подушек своей пятой точкой, и поудобней расположившись, продолжила. — А какой у тебя размер груди? — очевидно пялясь на указанное место, Эзер всё-таки решила уточнить спорный момент, взыгравший в её голове. — И чего ты тут одна чахнешь в такой час? Я вот спать пойти хотела, а то все шумные сегодня какие-то, то в комнатах закрываются, то мельтешат перед глазами. Так бесит! Случаем, не знаешь что здесь за секрет кроется? Может, я упустила чего и не знаю что-то? Это очень плохо! Мне нужно быть в курсе всех событий! И да, в прямом смысле есть я тебя не буду, а вот... хе-хе, — ехидно усмехнувшись, Дюнкерк снова перевела взгляд на грудь незнакомки.

Если бы не корабельная душа, то в будущем девушка бы несомненно подалась в актёрское мастерство. Она настолько хорошо играла из себя маньяка, что даже сама не заметила этого. Чем, собственно, не талант, да? Играть, но при этом ничего об этом не знать. Очень интересно, настоящие ценители бы точно оценили по достоинству, но, увы, туда рваться у неё не было не только шансов, но и желания, и мыслей.
— Третий, значит-ся. А какие лифчики ты носишь? Ну, я не только о цветовой гамме, но и о материале. Может... пуш-ап? Ты хочешь, чтобы твоя грудь выглядела больше? Линейная ведь выглядит больше тройки, это я тебе точно говорю! — продолжая пристально смотреть на грудь, Дюнкерк была уже готова просверлить в ней дырку, но вместо этого ехидно улыбнулась и снова принялась тискать её. — Знаешь, на тебе определённо здорово было бы спать! Если захочешь поработать подушкой, то ты непременно должна позвать меня! Я уж оценю это по достоинству!
Вот чего-чего, а если вы девушка с большими сиськами, то мимо вас Линейная никогда не пройдёт. Эльезер узнает, где вы живёте, вы станете не только мишенью для похищения лифчиков, но и персональной подушкой, которая ежедневно получает очень лестные комплементы в свой адрес. В конце концов, обделённая природой своими формами, Линкор просто жизненно необходимо ежедневно выдвигаться на поиски какой-нибудь очень красивой, пропорциональной, настоящей, а не силиконовой и, главное, очень мягкой груди! В противном случае её день пройдёт слишком обыденно и она может проваляться весь день в своей тёмной и очень мрачной комнате.
Когда Харуна начала подыгрывать приставаниям Дюнкерк, это разогрело не малый интерес в девушке. Порой, за такие выходки Эль могла получить пощёчину или какие-то очень красноречивые слова в свой адрес, в плохом смысле этого слова, конечно. Но здесь, похоже, Линкор могла немного разойтись, правда не стоит забывать о своих рамках и личном пространстве, а то вцепится Бальта в грудь и потом не отдерёшь ещё, даже моющим или каким-то иным химическим средством.
— А ты не из робкого десятка! Ты мне определённо нравишься. Значит, тебя Харуна звать, да? — поинтересовалась Бальтазар. — А я Дюнкерк. Какого ты типа? — облокотившись о спинку дивана, Эзер скрестила руки на груди и с искренним интересом посмотрела прямо в глаза новой знакомой. — Хм, Новый год, да? А я и забыла о нём... тогда мы можем провести время вместе. Хочешь, мы можем сыграть в Твистер? Или... загадки? Вообще, вариантов масса!.. О, мы даже можем что-нибудь разыграть! Ты любишь сказки? Мне вот они нравятся, особенно «Русалочка» и «Алиса в Стране Чудес»! Хотя «Лебединое озеро» тоже интересное... Хм, так что? Тебе нравятся сказки? — а крейсер всё продолжала подыгрывать, ну, не оставлять же такую весёлую игру без внимания. — Но ты так аппетитно выглядишь, — щенячьим взглядом посмотрев прямо в глаза девушки, Дюнкерк мило улыбнулась.

Здорово, когда девушку устраивали её собственные формы, впрочем, как и Харуну, Бальту её форму также устраивали. Конечно, по своему телосложению, в частности если она носила мешковатую одежду, что она, собственно, постоянно и носит, Дюнкерк больше напоминает тощего мальчишку, который бы не возражал лишний раз влезть в драку. Ну, по телосложению этого не скажешь, но лицо так и говорило: «Ша, я крутой и борзый карманный тигр, ко мне лучше не подходи». На ответ новоиспеченной знакомой девушка только ехидно улыбнулась и щекой потёрлась о грудь знакомой. Не то чтобы она прям по девочкам была, в целом, ей не особо то пол важен, просто столь объёмные формы зачастую приятнее обнимать, чем подушку, а своих, увы, у неё не водилось.
— Мр-мр, мягонько! — мурчащим голоском пропела Дюнкерк. — О! Я ловлю тебя на слове! Тогда поработаем хорошенько на пару как-нибудь, знаешь, а я ночью могу быть хорошей грелкой, хотя по мне и не скажешь! Как только будет свободное время, то смело можешь приходить ко мне, мы здорово проведём время в тёплой постельке с мягкими подушками-пандами! — продолжая пародировать кошачью интонацию, протараторила Бальта. — О, верно, я линкор, хотя с виду, наверное, и не скажешь. Ну, мой тип часто к линейным относят, но на самом деле я линкор класса «Дюнкерк». Взаимно! Можно я буду называть тебя Хару... ммм, в Японии вроде как окончания добавляют к именам, верно? Хару... Хару-тян, как-то так. Можно, Хару-тян? — склонив голову на бок, девушка мило улыбнулась, состроив щенячью мордочку. — Можешь называть меня так, как тебе будет удобно, я совсем не возражаю. «Я ведь не ошиблась, да? Вроде бы имя Японское... Хм-хм».
Хотя Бальтазар уже и достаточно долгое время крутиться в военной сфере, она всё ещё не совсем привыкла к своему новому имени. Порой девушке кажется, что вся её прошлая жизнь уходит вместе с её настоящим именем, это несколько пугает, но в какой-то мере Эзер с каждым годом становиться легче дышать. Ей кажется, что вереница не самых приятных жизненных событий постепенно заканчивается, хотя, возможно, она просто так хочет думать.
— Ой, не знаешь? Ммм, ну это такая напольная игра. Типа коврик с разноцветными кружками, где всего четыре цвета и все кружки одного цвета идут в одну линию. Игра как раз состоит из этого коврика и рулетки, которую крутишь для того, чтобы определить, на какой цвет тебе поставить руку или ногу. На рулетке всё указано. Ммм... а, ещё нельзя ставить руку или ногу на тот кружок, который уже занят другим игроком. Пуфуфу, там порой тела так забавно переплетаются, — Эльезер рассмеялась в кулак. — Подвижная и на самом деле очень забавная игра. Хочешь попробовать? Мне только нужно будет в комнату наведаться, взять это всё, — поудобней расположившись, девушка уставилась на Харуну, дожидаясь ответа. — Выбрать? Ммм... тогда выбирай – игра или постановка? Чем тебе больше хочется заняться?

Наверное, если бы Дюн сейчас кто-то попросил вспомнить тепло семейного очага и чувства, которые вызывали семейные застолья, обыкновенные объятья или простое поглаживание по голове, она бы не смогла дать ответа и просто перевела бы стрелки на какую-то совершенно иную тему. Как бы Эзер не старалась, она уже не может вспомнить какого это, когда тебя любят. Сейчас, вот так вот запросто обнимая Харуну, легонько примостившись головой у неё на груди, в голове пролетела ностальгия по дому, в груди неприятно защемило, как только девушка вспомнила все те обвинения, льющиеся из уст её старшего брата и бабушки. Те слова... были действительно обидными.
— Наверное, вы хорошо ладите, это здорово, когда людей связывают крепкие семейные узы, — возможно, в её голосе послышалась нотка печали, но, может, её никто не заметил? — У меня?.. Нет... у меня есть старший брат, но мы с ним достаточно давно не общались. После того, как я попала на базу, наши отношения стали довольно-таки натянутыми и неприятными. Я даже немного завидую, но не пойми неправильно, это белая зависть. Действительно здорово, когда несмотря на время и ситуации семейные узы межу людьми остаются такими же крепкими. Возможно, мне просто не повезло... — на протяжение всего своего небольшого монолога, Дюнкерк старалась улыбаться, последнюю фразу она и вовсе произнесла еле слышно. — Но я всё равно рада, что я здесь. Это место стало для меня глотком свежего воздуха, а что насчёт тебя? Как ты отреагировала, когда узнала, что в тебе есть корабельная душа? Впрочем, если это секрет, можешь не говорить, не буду настаивать и надоедать.
Зная себя слишком хорошо, Бальта понимала, что у каждого человека существуют темы, на которые им бы не хотелось отвечать, поэтому она сразу же спохватилась, как только эта мысль пролетела у неё в голове. Вспомнив то, с какой злостью отреагировали на эту новость её родители, Линкор нервно усмехнулась, лицо исказилось в кривой улыбке, которая всем своим видом говорила о лжи. Девушка уже тысячу раз задавалась вопросами о том, чтобы было, если бы в ней не поселилась эта душа, чтобы было, если бы родители об этом не узнали. Но сколько бы Дюн себя об этом не спрашивала, она не находила ответов, понимая, что уже не сможет узнать, потому что её родителей больше нет и теперь после их смерти остались лишь вопросы и иное развитие событий в голове, если бы они были живы.
— Вполне, Хару-тян, — несколько с французским произношением, ответила Крейсер. — Тогда я быстро схожу за ней, не скучай, скоро вернусь! — Линкор тут же подскочила на ноги, ещё раз обняла девушку и пулей скрылась за углом коридора.
Не сказать, что она бежала, но и шагом её походку было назвать сложно, ей не хотелось надолго оставлять новую знакомую в одиночестве, поэтому она торопилась. Нырнув в свою комнату, Эзер быстро отыскала необходимую сумку с игрой в комоде и, оставив вещи лежать по углам, выбежала, предварительно громко хлопнув дверью.
— А вот и я! — напевая под нос очередную глупую песенку, Бальтазар перепрыгнула через диван и вытащила из сумки игру.
Она ловко разложила на полу коврик с разноцветными кружками и уложила рядышком рулетку.
— Ну что, начнёшь? Тебе нужно покрутить вот эту стрелку на рулетке для того, чтобы определить на какой цвет тебе поставить руку или ногу. Видишь? Рядом нарисованы руки и ноги, причём также указано, что это должна быть левая или правая.

Твистер действительно навевал на линкор ностальгию. Когда девочка была ещё совсем маленькой, она часто играла в неё с братом или друзьями, в то время как приезжала к бабушке в деревню. За игрой время всегда шло быстрее, да и она лишний раз отгоняла любые мысли о собственных заболеваниях и проблемах. Время, проведенное с друзьями и братом были для неё как глоток свежего воздуха. Прибывая в больницах слишком часто, ей редко удавалось глотнуть свежего воздуха или остаться без надзора родителей, поэтому как только ей удавалось выйти за порог четырёх стен, она старалась брать от жизни всё, пока никто не видел. Это был её совместный маленький секрет с братом, однако... вся эта непозволительная роскошь осталась за бортом, где-то далеко в воспоминаниях девушки, в прошлом.
Наблюдая за тем, как Харуна осторожно следует по инструкциям девушки, Дюнкерк мило улыбнулась и села на корточки, внимательно наблюдать за разворачивающейся картиной. В голове тут же всплыло воспоминание из далёкого детства, когда она сама впервые опробовала её. Тогда ей было действительно интересно и линейная первой рвалась начать, из-за чего её настойчивость привела к небольшому казусу. Конечно, с виду игра была очень простой, но чем больше в ней участвовало людей, тем сложнее было в неё играть, в частности, если один и тот же цвет выпадал слишком часто. Последний жёлтый, который выпал на её левую руку, расположен был очень неудобно, из-за чего как только Эзер потянулась к нему, вся конструкция из людей, находящихся на белом коврике с цветными кружками, рухнула, а самая увлеченная участница, то бишь Дюн, упала так, что закуталась целиком и полностью в этот коврик. Её друзья тогда долго пытались помочь ей, отчего у неё позже очень долго кружилась голова и она целовалась с каждым вторым деревом и кустом. Неосознанно у Бальты вырвался смешок.
— Ах, прости, это я над собой. Вспомнила, как впервые играла в твистер, тогда я доставила много проблем моим друзьям, — Дюнкерк резко подорвалась на ноги и покружившись, кивнула. — Да, всё правильно. Теперь я. Интересно, что у нас за конструкция выйдет и кто из нас первым упадёт. В этой игре порой так забавно тела переплетаются!
Дюн последовала примеру Хару и тоже решила раскрутить рулетку, правда значительно быстрее, чем девушка. Стрелка достаточно долго крутилась, но в итоге остановила свой выбор на зелёном. Оглядев поле, она выбрала дальний угол и установила на него левую ногу, что, собственно, и выпало на рулетке.
— Продолжим! Чем дальше – тем веселей!

И всё-таки Новый год был достаточно дотошной и противной темой. С одной стороны девушка привыкла проводить его в одиночестве, но с другой – несмотря на все слова, действия и оскорбления, которые не единожды прилетали в её адрес от брата и бабушки, она всё ещё пыталась мысленно на что-то надеяться. Нет, она бы в этом никогда не призналась, но она всегда знала, что если они сделают свои десять шагов ей на встречу, то она ответит им тем же и простит. Если этих десяти шагов будет недостаточно для того, чтобы с ними встретится, то она не будет делать одиннадцатый или двенадцатый вперёд, она просто развернётся и в конец разочаруется. Поэтому, чтобы уберечь себя от единственного действительно болезненного разочарования, она всеми способами старалась избегать их, подсознательно давно простив, но не мужаясь это сказать вслух и услышать: «А мы нет». Нельзя назвать Дюн трусихой, она скорее стала на этой почве параноиком. Просто так сложилось и пока ей было сложно себя переубедить и что-либо исправить. Пусть это было и далеко не в её характере – избегать такого рода проблем, исключения никто не отменял.
Игра продолжала размеренно плыть, сменяя у рулетки девушек: то Дюнкерк, то Харуну. Когда линкор крутила рулетку, у неё в мыслях почему-то сразу же всплывало то, будто бы она играет в какую-то азартную игру, и она тут же расплывалась в довольной улыбке, мысленного приговаривая себе, что не проиграет, хотя выпадавшие расположение рук и ног были не такими уж и простыми.
У линейной было достаточно гибкое тело, отсутствие лишнего веса легко позволяло ей вертеться так, как того хочет она, а не её левая пятка. Однако было действительно очень сложно, в особенности, когда выпадал один и тот же цвет. Нет, вы представляете? Выглядело так, будто она по подиуму ходит на четвереньках, все руки и ноги шли ровно по одному цвету, по одной линии! Со стороны, наверное, выглядело очень смешно и девушка не побрезгала пару раз выругаться. Временами мысленно, но иногда и словесно, однако тихо, конечно же. Ей никогда так не везло, обычно Фортуна давала ей более легкие расположения.
— Дрянная рулетка! В конец офигела? Впервые надо мной вещь издевается, что за хамство! — не выдержала Дюн, когда ей во второй раз выпал на все конечности один и тот же цвет – жёлтый.
Пока корабли были занятые делом, они даже и не заметили, что за окном метель совсем утихла. Может, к добру? Ну, на базе вроде как планировали фейерверки запускать, так что так их будет только проще увидеть. Впрочем, долго ждать не пришлось, ближе к десяти часам их-таки запустили. Линкор была не из пугливых, но внезапная вспышка и грохот за окном заставили её неустойчивую позу пошатнуться и упасть.
— Тьфу ты, ёксель-моксель! — выругалась тогда она. — Ну, думаю, я проиграла. — Размяв шею, она перевела взгляд на окно. — Похоже, мы заигрались. — Девушка кивнула в сторону окна, как бы приглашая её посмотреть на салюты.

Отредактировано Dunkerque (2016-05-08 16:40:37)