- Держи, - Рико нахлобучила на голову Славы новенькую кепку из сувенирной лавки в знаменитой Сиднейской Бухте и улыбнулась своей кривоватой ухмылкой, - Подарок. Хоть какая-то практичность в отличие от остального хлама.
Она небрежно кивнула на выставленные на стеллаже статуэтки, сувенирные значки и магниты на холодильник, и поправила собственную кепку, купленную на замену той, старой, что улетела куда-то в Коралловое море меньше недели назад.

Нужно сказать, Рико держалась бодрячком. Личный подвиг, если учитывать, что у многих в Порт-Морсби от одной только сенсационной новости последних дней совсем опустились руки, и тот факт, что, казалось, с каждым днем все меньше и меньше поводов радоваться жизни.
Ее, впрочем, и сейчас нельзя было назвать радостной, расслабленной или умиротворенной сменой обстановки, но она определенно извлекала из поездки в Сидней доступный максимум. За несколько дней накал страстей по поводу объявления Бисмарк немного поутих, тем более, что она сама безбожно проспала первые часов четырнадцать после часа "Икс", и теперь была полна нерастраченной энергии, которую хотелось, и было, пожалуй, необходимо, потратить на что-то полезное, приятное и совершенно обыденное. Нормальное.
Поэтому, с самого начала поездки на сегодня она забойкотировала несколько тем, к которым не время и не место возвращаться. Слава казалась маленьким, но стойким оловянным солдатиком, из тех, кого хочется поддержать не за плечо, как старого приятеля, и не объятиями, как малютку Исонами, а просто взяв за руку.
Что-то подсказывало, что сейчас всем это нужно. Даже самым стойким из солдатиков, в температуре, сильно превышающей нужную для плавления олова.

Жарко. Утреннее солнце за пару часов до полудня уже успело изрядно припечь рыжую макушку и назойливо лезло в глаза, пока они брели от причала вдоль бухты к символу города - Сиднейской опере, силуэт которой, похожий на футуристический дворец из-под пера писателя-фантаста, ясно виднелся вдалеке. Впереди, по все стороны, плескался океан, в солнечном штиле настолько чистый и прозрачно-голубой, что можно было легко забыть о том, что может скрываться сейчас под толщей воды. А сзади деловито, как рой пчел в улье, шумел занятый своими делами большой город, вечно куда-то спешащий и опаздывающий.
А у них впереди целый день, и можно никуда не торопиться. Просто жить, пока есть время.

- Как Трава, в порядке? - внезапно спросила Рейчел, возобновив ход и сунув руки в задние карманы шорт, собственноручно сделаных линкором из старых джинс и красующихся неряшливой бахромой по краю, - Шарнхорст... в смысле, - пояснила она, тихонько хмыкнув.
На Централке они пересекались пару раз, в основном, у кампуса, но слов как-то не находилось. Трава говорила мало и скупо, и даже по ощущениям стремилась избегать Рико. Скупо выбирала слова, постоянно отводила глаза, и стремилась уйти, как можно быстрее. Спрашивать, на фоне всего этого, было неловко, но не спросить не могла, - Нам с ней не... удавалось толком поговорить после Бермуд. Хочется знать, что у нее все нормально.

- Своеобразный комплимент ее фигуре от одного из "Мальчиков", - ответила Рико, хмыкнув наполовину насмешливо, наполовину с тоской, - Кто-то, кажется Лысый, возьми да ляпни ей вслед "Great ass!". Так и повелось. О, радости мужской компании.

Линкор сунула руки поглубже в карманы и, запрокинув голову, посмотрела в запредельно синее австралийское небо. Странно, но сейчас она впервые говорила о них без боли. Было бы слишком самонадеянно говорить, что раны начали затягиваться. Скорее, дело было в Славе - малышка повидала не намного меньше, знает о произошедшем на Бермудах не из вторых рук, и говорить с ней об этом комфортнее, чем с кем-либо еще. Даже "Уэльскому" Рейчел не говорила о Бермудах почти ничего - так, светлые, ьытовые моменты из прошлого, обходя за милю острые углы и все, что хотя бы отдаленно касалось их смерти.
И еще, рядом с этой девочкой все это время была Трава - это многого стоит.

- Я знаю, она винит себя за то, что случилось, и, наверное, думает, что и я обвиняю ее, - Рико помолчала, - Но это не так, и не может такого быть. Это не у Травы "горели сроки", и не она погнала нас в море, игнорируя то, что там уже пять кораблей пропало. Проще всего было сказать "они сами туда поплыли", и свалить вину на дуреху, которая сама с готовностью начнет себя грызть.
Последнее время Рико думала о Гонсалес все чаще - например, о том, как было бы здорово схватить эту задницу, отнести на ту памятную отмель, и оставить там. Прокручивала в голове их единственную встречу после убийства Туманной и удивление на лице Карен в тот момент, когда в нее полетел письменный стол. Было бы здорово тогда запустить его посильнее - так, чтобы наверняка. И все последствия - вплоть до ссылки на Чукотку - черт с ними. Турбулент провел там два с лишним месяца, и ничего, живой, хотя и имеет такой вид, будто местные "дети моря" на правах бывалых зеков подарили ему дырявую ложку на новоселье.
Беспокойно. За тех ребят, что сменят их на Бермудах. За то, что рано или поздно там могут появиться новые костры.
И появятся ведь. Рано или поздно. Раз уж все они теперь официально не жильцы на свете. И все равно, все равно - что-то внутри буквально требовало поставить окончательную точку в вопросе "кто виноват".
Была небольшая, призрачная надежда на новое командование - которое, в свете событий двадцатого марта, обязательно должно вступить в силу. Новая власть - всегда большие перемены... Но надежда эта была слишком призрачная, потому что в командование у "Георга" веры не осталось никакой.

- Ей повезло хотя бы потому что ты с ней, малыш, - рыжая тряхнула головой, выгоняя непрошенные мысли, и улыбнулась Славе, - Поверь, это проще утрамбовать в голове, когда есть под боком кто-то, кто отвлечет, знает и понимает. Даже если тебе кажется, что этого немного.
Одной трудно. Уж Рико-то знает, насколько.

- Если она сразу так спокойно приняла эти обвинения, то сказал он правильно, - жестко ответила линкор, покачав головой, - Когда мелкая была, меня таскали на проповеди, и я уже тогда думала, что тот кто подставляет другую щеку, только и заслуживает, чтобы его ломали нос ровно до тех пор, пока не научится давать сдачи.

Должно быть, пару месяцев назад, когда все это случилось, она бы так не сказала - определенно не о Траве, и не Славе. Тогда, если ориентроваться на внутреннее мироощущение, еще не зачерствела и не выгорела внутри в обугленный остов. А два года назад толкнула бы в ответ какую-нибудь неуклюжую жизнеутверждающую речь, над которой через пять минут сама бы залилась хохотом.

А еще говорят, что люди не меняются.

Как-то странно внезапно осознавать, что именно это и оказалось порогом взросления. И что оный оказался еще закатом ее жизни. Наверное, ощущение неправильности преследовало сейчас практически каждое дитя моря - далеко не одна жизнь сейчас покатилась под откос.

- Смена командования может что-то сделать - если ей это будет выгодно, - Рико пожала плечами, сунув руки поглубже в кармане и сминая вспотевшей ладонью и без того мятую банкноту, наспех туда сунутую, - Скорее всего, зароет отчеты о Бермудах подальше и притворится, что ничего не было, но это не повод не пытаться что-то сделать.

И попытается - без оправданий и поправок на вящую бесполезность.

- Малыш, я... никогда не была хороша в таких вещах. Проще услать кого-то к черту, чем поговорить с ним по душам, - Рико неловко ухмыльнулась и развела руками, - Я не знаю, что могла бы сказать тебе тогда, но наверняка сейчас чувствовала бы себя за это последней сукой.

Вряд ли, конечно, это было бы правдой, но говорила рыжая полушутливо, несерьезно, с простым "не волнуйся по таким глупостям" между слов. Слава была последним человеком на свете, которому "Георг" хотела бы нагрубить, но есть вещи, которые не меняются и не находят альтернативы. Поэтому ей всегда было сложно в компании девочек - когда "Эй, сучка!" и пинок под голень в качестве приветствия становятся нормой общения, чуть ли не выражением полнейшей симпатии, и можно открыто говорить о том, что тебе не нравится в собеседнике, немногие девушки могут расценить это правильно и правильно среагировать. Сейчас Рико старалась быть аккуратной, на сколько это возможно, но ее настойчиво преследовало чувство, будто это не слишком выходит. Занятно, насколько хрупкой казалась эта малышка, уже не раз доказавшая свою стойкость, и насколько не хотелось неосторожно сделать ей больно.

- Просто Рико, - сказала она, искривив губы в улыбке, которую попыталась сделать извиняющейся, - У нас на Бермудах никогда не было имен.

Пробормотав что-то отдаленно похожее на "извини", она все-таки пожала руку, к стыду своему чувствуя, что бледную, как у большинства рыжих, кожу предательски обжигает - наверняка ведь краснеет, и как-то особенно глупо, пятнами. Это было... нечестно, странно, и ужасно неуклюже, но, даже с чувством момента и чужой искренности, собственное имя комком встало в горле. Снова. Как и совсем недавно, когда ей представился новоприобретенный "брат".

- Ты, - просипела рыжая, откашлялась и прошлась бегающим взглядом по набережной, цепляясь за лотки с мороженым и местными мясными пирогами, - Хочешь чего-нибудь? Мне кажется, или жарящимся мясом откуда-то пахнет?

Штормило. Так. Слегка. Мальчик смотрел на море с опаской. Мальчик чувствовал себя маленьким, а моря было слишком много. И горизонта много. Море недовольно порыкивало, огрызалось и отплескивалось.
Он шел вдоль самой кромки воды, ноги то и дело утопали в мокром песке. Волна захлестывала то по щиколотку, то по колени. Деловито, как игрок в кости, выбрасывала на берег редкие гладкие камушки.
Горизонт изгибался, словно расплавленный небесным пожаром, что зарницей пылал за его чертой.
А здесь, где сила воды встречалась с силой земли, на песке лежали погибшие корабли. Десятки. Сотни. Тысячи.
Разные. Имеющие сходство друг с другом и не похожие один на другой, как не бывает, говорят, двух одинаковых снежинок.
Они снились ему третью ночь и четвертый день: галеоны, фрегаты, бриги и крейсера. По бесконечному пляжу метались тени, цеплялись за ванты, болтались вместе с парусами. У воды лежали мертвым грузом тяжелые якоря, клочья порванных флагов цеплялись за бушприты. Он идёт, огибая разбитые мачты, занесенные песком. Туда, где металл соседствует с деревом и смолой.
- С...ве...
Он видит линкор. Обшивка его бортов, нагревшись, как печь шипит. Его бока день за днём поедает ржа. Здесь летают над волнами чайка и альбатрос, и горячее солнце тянет к воде лучи, обжигая вонзенный в песок корабельный нос, а вода в океане вибрирует и урчит. Здесь - спокойно и тихо. И мягко поёт прибой. И как будто огромные туши мёртвых китов, здесь лежат корабли, что уже не придут домой, вспоминая давно покинутых моряков.
- Зо...ин!..
Он протягивает руку и чувствует под ладонью горячий шершавый металл.
- Сти...в..н..!
И качается небо над поднятой головой: купорос и лазурь.

- Мистер Золин!
Вздрагивая, рывком сев и подняв голову от рук, на которых она лежала, с трудом разлепляя заспанные глаза, Стивен не сразу понял, где он: перед взглядом маячили обломки разбитых рей, а белоснежная ткань юбки стоявшей перед ним женщины была похожа на паруса. И ладонь сохранила ощущение обжигающего тепла. И сон кажется явью.
Протирая ладонью глаза, мальчишка мотнул головой под тихие смешки одноклассников:
- П... Простите.
- Я доложу об этом вашим родителям, мистер Золин.

Он понятия не имел откуда могли взяться такие сны, да ещё и с такой назойливостью. Вот честно. Несмотря на жизнь рядом с океаном, Стив не был его поклонником в отличии от многих своих сверстников. Не сложились у него как-то отношения со стихией и испытывать судьбу мальчик не решался.
Первое его серьезное знакомство с водной громадой состоялось, когда ему, кажется, было четыре. К ним тогда приехала тётушка - дальняя родственница - и взяла его с собой к океану, предварительно проведя большую воспитательную работу: пошёл один мальчик купаться без разрешения, ну и где он теперь, этот мальчик, в каких морских глубинах?
Или вот один дяденька заплыл далеко, а тут на него напала судорога, и всё – приплыли. Ну и так далее.
Стив понял, что в океане не протолкнуться от утопленников. И что судорога – это чудовище морское, подкарауливающее непослушных мальчиков и легкомысленных дяденек и утаскивающее их в пучину детишкам на прокорм, да себе на забаву.
И больше никаких впечатлений. Как будто этого океана не было и нет.
На этом всё, конечно, не закончилось. Но как человек, который дважды едва ли не утонул, Стивен предпочитал держаться от воды, да ещё в количестве, как можно дальше. Во избежание.
Стив всегда безошибочно узнавал в океане свой детский кошмар, страшный сон, обязательно прилагавшийся к температуре, к тревоге, к ожиданию проблем и неприятностей. В темноте над горизонтом поднимается гигантская волна. И нет спасения.

С последних двух уроков он сбежал. И без того уверенный, что родителям действительно расскажут о его поведении, Стив не видел причин для того, чтобы попытаться уменьшить своё наказание. В прочем, дело было не в нём.
В четырёх стенах было тесно. За бетонными стенами ему чудился грохот волн, что явь виделась бесконечным сном.
Ноги сами привели его к набережной.
Стоя облокотившись на парапет мальчик смотрел в искристую синюю даль. Глаза слезились то ли от ветра, то ли от того, насколько яркими были солнце и океан. Ветер, наполненный солёной влагой, нес с собой прохладу, но было жарко. Припекало макушку и шею.
Закрывая глаза, пряча в ладонях лицо, Стив чувствовал так, словно его лихорадит. И в такие минуты ему казалось, что ему не кажется, что это действительно так. Хотелось прохлады. Хотелось... воды.
- Погляди-ка! Да это же Стив? А? Как делишки, лузер?
Он оглянулся. К нему медленно съезжали с холма на велосипедах трое ребят в оранжевых рубашках старшей школы. В корзинках на рулях лежали всякие бейсбольные принадлежности. Один, прыщавый балда, у которого с шеи свисал на цепочке серебряный крест, засунул бейсбольную биту в самодельный футляр на спине.
"Выпендривается", — подумал мальчик, но все равно перепугался. Это же были большие парни, старшеклассники, и если они решили отправить его в больницу, то он отправится в больницу.
Двое продвинулись чуть дальше, опустив ноги до земли и ведя велосипеды. Один с болтающимся крестом и второй - пацан с уродливым недолепленным лицом под густыми, зачесанными назад каштаново-рыжими волосами и над торсом взрослого мужчины. "Швинн" выглядел под ним нелепо маленьким. Стив подумал, что он похож на тролля из волшебной сказки.
- Билл тебя всё ещё разыскивает с того случая зимой. Хочет зубы тебе повышибать. Может, мне сейчас выбить парочку прямо тут, проложить ему дорожку?
У Стива в животе словно что-то зашевелилось, будто змеи в корзинке. "Я не заплачу, что бы ни было, я не заплачу, пусть хоть в больницу попаду. И дам им отпор".
Дать отпор таким верзилам? Смешно.

Отредактировано Yamato (2016-02-08 14:00:50)

Лёгкий утренний завтрак в виде пирожков на свежем воздухе умиротворял, немного скрасив затянувшуюся молчаливую паузу между девочками, которую Света и сама не спешила  прерывать. Сначала молча прокручивая в голове слова Рико и отразившиеся её эмоции, а потом, заинтересовано наблюдая, как та скупала попадающиеся под руку сувениры приглянувшиеся рыженькой. Пока они, наконец, не заполучили дразнящие сочно пахнущие пирожки, выбившие Светку из реальности на время их аккуратного поглощения.

В это время они куда-то шли, Глори беззаботно  уминала еду, блуждая взглядом по обыденным вещем их окружавших: брусчатка набережной тянущаяся вдоль воды, простые и незамысловатые бетонные ограждения, блеск воды на солнце, шелест травы и редких деревьев, да снующие туда сюда люди слившиеся в безликую массу словно стояка шастающих в поисках прикорма голубей своими голосами слившихся в единое и бессмысленное курлыканье.

Голос Рико вывел её из транса вопросом, который она бы хотела избегать даже перед самой собой, не говоря уж о других людях. Света повернув голову и запив остатки уличного “фасфуда” какой-то не понятной фигнёй, которую купила по примеру "Георга" на пробу, долго смотрела на свою спутницу, обдумывая, что ответить.

Её лицо заметно нахмурилось, а во взгляде чувствовалась печаль. Всплывший в памяти разговор с родителями и братьями оказался для девочки настоящим испытанием. Родные беспокойные, волнующиеся голоса, обычно успокаивавшие и дававшие ей толику домашнего тепла и подпитывавшие надежду однажды вернуться в уютный домик где её ждали, к простой, обыденной и пусть для кого-то серой и скучной жизни, теперь же резали с той же лёгкостью и безжалостностью, что резцы Ро-класса рвали калёный метал и плоть.

- Немного, – наконец тихо ответила Молотова отвернувшись, и после недолго паузы горестно вздохнув, добавила: – тяжело с ними теперь говорить. И не представляю, как им в глаза при встрече смотреть.

Тонкие пальчики девочки сжали алюминиевую крашеную баночку, слегка сминая податливые стенки. Света немного повернув голову раскрыла было рот, но напрашивавшийся ответный вопрос о том как у неё самой-то с родными, с друзьями, на берегу и из “наших” ни пошёл ли кто из знакомых ко дну сознательно, так и не сорвался с её губ. Стушевавшись, девочка отвела взгляд и ушла в себя, пока голос Рико опять не выдернул её обратно из размышлений.

Остановившись, Молотова озадаченно проследила за взглядом рыжей девушки и вновь нахмурилась, заметив до боли знакомую картину, но внимание её заострилось не на этом. Притаившийся паразит робко шевельнулся звякнув воображаемой цепью. Скованный и придавленный деспотичной волей озлобленного ребёнка на отобравшую у неё и "сегодня" и "завтра" тварь, он принюхался чуя знакомый ему “запах” собрата и подсказывая хозяйке, что здесь детей моря, как минимум, трое.

Взгляд разноцветных глаз внимательно скользнул по “пустым” фигурам мальчишек и зацепился за сжавшегося мышонка загнанного в угол. Он как будто и в правду показался ей знакомым, даже чем-то близким ей, но впопыхах пытаясь нащупать в памяти одно хоть отдалённо напоминающие храбрившегося, словно собравшегося принять последний в своей жизни бой мальчика, ничего даже близкого не удалось найти.

Странно.

- Чувствую, маленький мышонок, наш – ещё раз окинув мальчишек взглядом, всё же уверено подтвердила Глория и вцепилась в руку спутницы, прижавшись к ней и молящими глазами уставилась на неё, прошептала – Рико, надо ему помочь!

Не оставлять же всё так? Старшие должны помогать младшим, - как любила говорить хмурая, но заботливая Шарни. А он, вон как жмётся бедный, бледный весь, явно напуган, хотя и пытается это скрыть. А если с перепугу зашибёт кого-нибудь насмерть? Даже для такого маленького и щуплого на вид канмусу это не такая уж и трудная задача. Особенно если ты совсем молод ещё, а паразит перепуган и видя опасность толкает тебя защищаться любыми способами что бы “не утонуть” и не сгинуть вновь.

Отпустив девочку и сделав шаг вперёд, Света ещё раз кинула на Рико взгляд, пытаясь понять какое она примет решение, и направилась к мальчишкам. Подойдя поближе, она обратилась к ним, привлекая внимание, или скорее желая отвлечь их от мальчонки.

- Такие здоровые и взрослые парни и маленьких обижать. Не стыдно?

“Грозный плюшевый медвежонок в юбке” - хмыкнула про себя девочка, оценивающим взглядом пройдясь по фигурам и одежде местной малолетней гопоты, на секунду задержав его лишь на торчащей из-за спины одного из них биты. Наверное, со стороны так и выглядела девочка на фоне этой троицы. Тараканы в голове уже даже сделали свои ставки на то, как далеко и замысловато по своим делам её пошлют, но отнюдь не на то, что её воспримут всерьёз, и уж в тем более не на то, что прислушаются к её словам. В лучшем случаи.

[AVA]http://s3.uploads.ru/t/H7sMF.png[/AVA]

Отредактировано Slava (2016-02-06 15:49:46)

- Да пускай надерет им задницы, пока есть возможность, - Рико поравнялась со Славой и, бегло осмотрев происходящее, опрокинула в себя остатки приятно отдающего ванилью напитка из банки. Ленивая. Равнодушная. Расслабленная. Вот такая она, новая Рико, квинтессенция термина "прогорела". Но это и к лучшему: еще несолько суток назад она мечтала не чувствовать больше ничего, и вот, как никогда близко к исполнению этого желания.

А если серьезно, она и не представляла, зачем Слава полезла защищать мальца. Как будто ему может угрожать что-то кроме синяков, которые пойдут ему на пользу. Парень явно не из любителей махать кулаками. Если его и сейчас, когда он способен дать отпор, полезет защищать девчонка, пусть и старше его, растущей мужской самооценке может быть нанесен неповторимый ущерб.

"Малой" вызывал у нее щемящую, болезненную симпатию.
Может быть, потому что с полотна чужого лица на нее смотрели глаза такого же воробья. Худого, нескладного, немного неуклюжего и встрепанного. Не те же самые, не из-за толстенных линз очков, но похожие. И она знала насколько храбрые парни получаются из таких вот растрепанных, неуклюжих птенцов, если их немного сдобрить солью и порохом.

Нянчить его сейчас - долго не проживет. Пусть учится бить.
Неплохая тренировка перед тем, как начать учиться убивать.

А что до самих задир, нужно лишь присмотреть, чтобы дело окончилось максимум вывихами. Им тоже не повредит пара поджопников. Для профилактики. Нет, она не ненавидела людей, и не считала их чем-то вроде низшей расы (а такие настрои иногда проскальзывали и у канмусу), в конце концов у Рейчел самой на берегу осталась немаленькая семья. Но такие люди частенько заслуживают сломанного носа. Особенно от того, кто, на первый взгляд, меньше любого человека на свете на это способен.

Не будь его, сама бы вырвала биту и переломила ее о колено, обычно подобного психологического эффекта достаточно. Но не лишать же мелкого такого удовольствия?

- Эй, малой, надо же присмотреть, чтобы ты их не убил ненароком. Я не мешаю, наслаждайся, - Рико смяла в руке пустую банку и примостила задницу на парапет, подставив лицо легкому морскому бризу. Про себя она уже успела поставить на малого, дав ему от двух до пяти минут, чтобы разобраться со всем самому.

Все, что нужно сейчас - дождаться окончания представления, и сообщить в ОВМС.

Что?! Да с какой ветки рухнула эта рыжая раз решила, что он может начистить этим гопарям рожи? Да каждый из них больше чем он в двое! Какое тут "убьёт"?
Возмущение захлестнуло его, едва  сочетаемое с попыткой понять как он уже остановил один удар. И... почему кости чужой руки кажутся ему такими хрупкими.
От отца, работающего врачом, он часто слышал, что хрупкие кости бывают у стариков. В прочем, сухонькие бабушки и дедушки всегда вызывали у Стива странное щемящее сочувствие и не осознанный и едва обозначенный страх перед чем-то, что будет с каждым без исключения. А ещё он никогда не мог понять до конца, как это – хрупкие. Можно ли это почувствовать?
И вот – чувствовал.
И это было... странно.
Тем более странно, что сам себе он казался незначительным и мелким. Козявкой в сравнении с такими здоровяками.
Но всё прошло, когда по лицу пришелся удар, а из глаз брызнули искры. Боль ужалила и отступила, став навязчивой, но незначительной. Стив, ожидавший чего угодно, не сразу понял, что это всё. И в этом самом "это всё" не оказалось ничего страшного, хоть и было оно всего лишь началом.
А дальше произошло то, на что он мог смотреть только с открытым ртом. Ошалев от происходящего мальчишка каким-то совершенно другим взглядом посмотрел на хрупкую девочку, выступившую против старшеклассника и сломавшую с такой легкостью о парапет биту. Бейсбольную биту. Хулиганьё с ним явно совпадало во мнениях и дважды им предлагать уйти не требовалось; они пустились наутёк едва не побросав велики. На всего одну секунду Стивену захотелось последовать их примеру.
Зажимая нос рукой, пачкая манжеты рубашки кровью, мальчишка пытался нашарить в сумке не существующий носовой поток. Обернувшись к обеим девушкам, ему показалось, словно они уже знакомы. Непродолжительное ощущение дежа вю, но настолько острое что вот-вот и он смог бы назвать их по именам. Правда смог бы! Стивен был в этом абсолютно уверен, но это впечатление, как волна, схлынуло не оставив за собой ни единой зацепки.
Он точно знал, что должен их поблагодарить, даже забыл о том, какое недоумение у него вызвали слова рыжей и, в сравнении с её подругой, явно старшей.
– Это было... здорово. Наверное, я должен сказать спасибо, – шмыгая носом, рассеянно отозвался мальчишка глядя на щепки, оставшиеся напоминанием о произошедшем, – я... ну... спасибо. Правда.
Он никак не ожидал, что из этой помощи может выйти толк, а не станет только хуже. Хотя в душе он был готов, что если не сегодня, так завтра к нему эти ребята снова прицепятся, но это его сейчас волновало в меньшей степени.
Поправляя лямку школьного рюкзака, мальчишка переводил взгляд от одного лица к другому, стараясь вспомнить где мог их видеть. Догадок не было. Тем более не было, что они явно не местные, если верить количеству сувенирного хлама. Задержав взгляд на том, насколько у младшей из девушек удивительно разного цвета глаза, Стивен благодарно улыбнулся и ляпнул то, чего говорить никак не собирался:
– А.. мы.. не знакомы?
Почему-то ему это казалось важным, хоть и едва похожим на правду.

От всей их храбрости и нахальной самоуверенности, казавшимися непоколебимыми перед лицом  маленького худощавого мальчишки и двух девчонок, не осталось и следа, словно они разлетелись вдребезги вместе со сломанной битой. Будто бы были спрятаны в этом тщательно отполированном и покрытом лаком кусочке дерева чуть меньше метра длиной, как смерть одного костлявого персонажа из сказок, что читала ей с братьями на ночь мама.
Вытянутые в удивление лица, ошарашенные и перепуганные взгляды. Секундное колебание и блеск пяток бросившихся бежать парней, второпях через раз попадая по педалям своих виляющих из стороны в сторону велосипедов.
Проводив их взглядом, ничуть не скрывая своего облегчения Света вздохнула и потёрла ушибленную, неприятно садившую ладонь. Всё-таки, когда говорят об абсолютном физическом превосходстве  детей моря над людьми, слегка лукавят.
Досадно даже, если вспомнить какую цену они за это платят.
Голос Стива, послышавшийся позади, обратил её внимание на своего маленького лохматого владельца. Крепкий всё-таки мальчишка оказался. Не бросился наутёк, пока они глядели в другую сторону, и не трясся сейчас от страха, хотя вряд ли был впечатлён меньше тех олухов.
Света одобряюще ему улыбнулась, сама немного смущённая похвалой, которую не очень то заслуживала.
“Поверь, парнишка, ты ещё, быть может, нас проклянёшь в сердцах, что не прошли мимо. И не раз”, - с грустью думала Глори, вглядываясь в лицо ребёнка, отчего-то всё так же как и прежде казавшегося знакомым даже теперь. Когда смотря на него вблизи девочка с уверенностью могла сказать, что это лицо, мимика, лохматая шевелюра, тонкая фигура, голос и местный говор заметно отличавшийся от того книжного английского, которому она сама обучена и на котором говорила половина центральной базы, были для неё не знакомы, чужие, видимые и слышимые впервые.
И всё же, паразит с той же настойчивостью, с которой тянул Молотову в море, убеждал в обратном. Твердил, что нет, знакома. Заставляя сомневаться в верности собственной памяти и транслируя ощущения схожие со встречей старого друга, о котором давно ничего не доводилось слышать, и вдруг, совершенно неожиданно сталкиваешься на улице в суматохе снующей толпы. Какое-то ощущение теплоты и непонятной радости, воодушевления от встречи, на которую кажется уже и не надеялся никогда.
Странно так.
Что-то отдалённо похожее она чувствовала лишь дважды, встретив свою “сестру” и тогда, на корабле, среди фантомов теперь уже никогда не осуществимых желаний, ставшими неспособной сбыться мечтой, красивой сказкой. Но то было всё же другое.
Её отвлекут от этих мыслей брошенные небрежно слова линкора. Света посмотрит на неё с удивлением, как будто та сказала что ни впопад, ведь выкаченная ей претензия так нелепо ложилась на её тогдашний собственный ход мысли, что казалась чем-то вообще ни к месту, что даже фривольная фраза не вызывала возмущения, лишь недоумение. Света не найдёт ничего лучшего и просто пожмёт плечами и ничего не скажет в ответ. Да и к чему? Дело сделано, а что-то выяснять теперь, объяснять, оправдываться или споря обвинять, хотелось в последнюю очередь.
И потому так кстати был этот вопрос мальчишки, что отвлечёт и Рико и её саму, озадачив девочку ещё сильнее.
- Не уверена… мы с Рико не местные, если только в Морсбрийском порту бывал на днях - ответила брюнетка.
“Вот как, и ты что-то похожее значит чувствуешь,”– Глори хмурится. Не кажется, значит, ей всё это. Не списать теперь всё на расшатавшиеся нервы и подкошенную психику – с ума всё-таки сходят по одному. И ответ на это вопрос теперь не очень хочется слышать, на самом деле. А прозвучавшие слова её ворчливого рыжего пингвина, с которым всё никак не клеился разговор, слышанные ей уже ни один раз, почему-то лишь ещё больше уверяют её в этом, и отдавая вопреки казавшемуся вдохновляющему выражению каким-то холодком. Вызывая неприятные воспоминания о кострах, утратах, горечи от того что было сделано не всё что могло быть сделано, что бы предотвратить беду, и вины за это. Да, кажется именно где-то там она и услышала это выражение впервые.
- Всегда возвращаемся... да? – Повторила задумчиво девочка слова Рико, поглаживая свой хвостик, и огляделась по её указке.
На них и вправду всё это время парочка мимо проплывающих прохожих косо поглядывала. Впрочем, она была уверена, что минута-две и те, кто обратил внимание на произошедшее, не обнаружив продолжения представления, даже не замедлив шаг, вскоре расползутся и забудут всё. Максимум что будет напоминать о произошедшем – коротенькая запись в соц. сетях с парой лайков и скучающим бессодержательным комментарием, которая затеряется уже к концу дня. Как обычно. Люди быстро теряют интерес и проходят мимо и при куда более примечательных событиях.
Впрочем, всё это было хорошим поводом, что бы пройтись куда-нибудь.
- Думаю, будет лучше пройтись куда-нибудь в другое место и не мозолить глаза людям, - согласилась Глори и, подобрав с земли брошенный маленький рюкзачок и отряхнув его подошла к мальчишке, попутно вытаскивая телефон с болтающимся брелок. Глянув на него, потом на рыжую спутницу, словно спрашивая: "сейчас или подождём?" – Стив, тебя ведь так зовут, правильно?
Только сейчас Света обратила внимание на текущую из носа кровь, пачкавшую одежду. Мимоходом пошарив в рюкзачке, она вытащила ватную подушечку и протянула её пареньку.
- Прижми. Меня… – девочка на секунду задумалась и улыбнулась. – Глори зовут, а Рико – Рико. Прогуляемся вместе? Думаю, нам есть о чём поговорить. Ты ведь море... любишь?

[AVA]http://s3.uploads.ru/t/H7sMF.png[/AVA]

Отредактировано Slava (2016-04-18 15:31:18)

Стрелка висящих на стене часов лениво ползла по кругу, отсчитывая секунды с поразительной медлительностью, и создавала ощущения, что они безнадёжно отстают, за обычно стремительным бегом времени. Ожидание было тягостным, ничего не хотелось делать. Строки книжки на телефоне расплывались, и Света всё время себя ловила на мысли, что думает о том, что произошло на набережной Сиднея и не помнит ничего, что было написано в прошлом предложении. А тишина, лишь изредка нарушаемая глухими шагами редких посетителей или людей в халатах, и статичность, казалось замершего во времени помещения, словно нарочно толкали окунуться в воспоминания сегодняшнего дня и собственные мысли, которым словно кто-то прикрутил громкости. 

Минутная стрелка наконец-то, дотелепалась до следующего деления - прошла ещё одна минута, из более чем ста сорока трёх, состоявших из восьми тысяч пятьсот восьмидесяти секунд. Шумно вздохнув, девочка медленно съехала по стеночки, завалившись на бок на длинной скамеечке без спинки, поначалу казавшейся довольно мягкой и удобной, но после более чем двухчасового ожидания, по комфорту ни чем не отличавшейся от простой доски. 

Рико рядом не было. Как только они добрались сюда, она отправилась в расположение базы, да и ей самой следовало - они своё дело сделали. Выявили заражённого и сдали компетентным людям. Всё, что должно было быть дальше, не их забота.

А она не смогла.

Просто взять и уйти вот так вот.

Вновь послышалась пара уже знакомых голосов. Врач в халате и пара: молчаливый мужчина, лицо которого ничего толком не выражало, и его обеспокоенная жена, всё время что-то спрашивающая у врача. Света уже знала, что это родители Стивена, подслушав разговор, когда заметила их в первый раз. В тот момент она струсила и сбежала, заперевшись в туалете. Испугавшись, что врач возьмёт, повернётся и укажет на неё, выдав: "а вот эта девочка и привела вашего сына к нам". И те набросятся на неё, обвиняя и упрекая, крича, угрожая или плача.

И пусть это было и глупо, но и сама Света чувствовала себя виноватой. Где-о внутри злой червячок не давал покоя изъедая и изводя девочку. И никак это чувство не могли успокоить никакие разумные доводы, что возможно она с Рико спасла его больших неприятностей, когда тот не понимая чем стал, кого-нибудь покалечит, или под вилянием паразита навредит себе.
Увы, далеко не всех пробудившихся детей моря успевают выловить до того, как их тело гонимое душой корабля в манящую даль большого моря, выбивалось из сил и несчастный шёл ко дну.

Она ведь знает, что ему придётся пережить, в какой ужас втягивала совсем ещё юного мальчишку собственными руками. Кто-то из здешнего персонала, видя что приведший нового заражённого корабль не сильно рад тому, что сделал, попытался поддержать, присев рядом и сказав, что они всё правильно сделали и возможно даже спасли мальчика приведя его к ним раньше ,чем он сделал что-то не поправимое.

"Спасли... что за чушь"

Приподнявшись на руке, девочка посмотрела в сторону всё что-то обсуждавших врача и родителей. На этот раз она не стала убегать и прятаться.
Она слишком устала.
Из доносившихся, исковерканных местным акцентом слов, было понятно не много, что-то из: "подозрения подтверждаться", "мы диагностировали паразита", только можно было разобрать, среди всего, что там мягким, участливым голосом пытался донести до них.
Должно быть, точно так же год с небольшим объясняли и её родителям, что их дочь теперь не совсем человек. Света хорошо помнила, лица родителей тогда, пытавшихся держаться спокойными, что бы поддержать свою дочь.

Родители же Стива, сейчас выглядели совсем иначе, чем её тогда.

Тихо встав, девочка пробралась вдоль стеночки, не сводя с троицы глаз, по ближе к приоткрытой дверцы, из которой не так давно вышел этот самый врач, и заглянула внутрь. Мальчишка сидел на кушетки с кипой бумаг в руках, совсем потерянный, с отстранённым взглядом.

"Похоже, всё закончилось, он всё уже знает" - с грусть подумалось. Теперь мальчик знал ответ на свой вопрос, на который она тогда не успела ответить.

Глянув ещё раз на взрослых за спиной, она решилась и прошмыгнула внутрь, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Света, было, хотела улыбнуться, но не вышло, да и не к месту это было.

- Стивен, - тихо позвала она его, подойдя поближе. И чуть склонила голову на бок, взгляд разноцветных глаз был грустным и понимающим. Она ведь когда-то так же сидела, совсем растерянная, не понимая, как это могло случиться с ней? По чему именно с ней? В то мирное, пусть и тяжелое для многих время, ещё кажется, что самое плохое, как и смерть, может случиться с кем-то другим, но не с тобой. - Не вериться в то, что это происходит с тобой, да? Как ты?

[AVA]http://s3.uploads.ru/t/H7sMF.png[/AVA]