С мозговым штурмом лично у неё не задалось, что, может, и печально, но разве она когда-то славилась умением генерировать идеи? О, нет, её роль всегда сводилась к молчаливому исполнению чужих приказов и воплощению чужих идей в жизнь. Был адмирал, теперь его нет, и ситуацию преподносят им на блюдечке, как абсолютно очевидную. Как говорится, если в высшей математике задача решается слишком легко, значит, вы где-то ошибаетесь. Конечно, был ещё принцип упрощения всего и вся, но для Нагато, которая качалась на своём кресле так, будто её крайне привлёк потолок и его абстрактные трещинки, он не подходил. Ни в каком состоянии ума она не сказала бы: «оkey, это несчастный случай, давайте успокоимся и будем готовить похороны». Во-первых, не верила в подобные вещи, во-вторых…
Красные не столько от влияния паразита, сколько от банальной бессонницы глаза сместились с разглядывания потолка на адмирала, который весьма кстати напомнил ей, что он живой весьма резким окриком, и Нагато мысленно вздохнула: даже если отвлечься от собственного неверия, она не может сказать что-то такое человеку, который потерял отца. Осуждать его она тоже была не в состоянии, хотя бы потому, что могла примерить на себя эту ситуацию. У неё, в конце концов, тоже есть отец. И она ещё позавчера писала ему письмо. Она может понять чувство, возникающее от потери.
– Хорошо, что мы здесь думаем одинаково. – чтобы уменьшить впечатление собственной беззаботности (кто-то умер, а она тут на кресле качается), Нагато остановила эту лёгкую качку, уперевшись ногой в пол, и подтвердила свои слова взглядом не столько мрачным, сколько серьёзным. И правда, хорошо. Если бы они не могли сойтись во мнении даже в такой ситуации, можно было сразу собирать чемоданы и ехать на Хоккайдо, за ненадобностью её присутствия здесь.
Всё, правда, снова сводилось с вопросу «что делать». Даже не «кто виноват», а именно «что делать». Виновники были делом вторым, хотя, опять же, на эту тему Нагато предпочла заткнуться – скажите человеку, который кого-то потерял, что наказание убийц (так виновников мысленно обозначила линкор), в сущности, потерпит, и… Правильно, пакуйте чемоданы и уезжайте на Хоккайдо. А она, наверно, пригодится здесь. Хотя бы потому, что отца адмирала убивала точно не она.
– Будет через пару минут. – она, кажется, даже чувствовала себя слегка виновато. И, в самом деле, сказала – так делай, а не тяни резину. Вот ей и пришлось подниматься, шлёпать босыми ногами по полу и возиться на кухне, ежеминутно рискуя то неудачно вписаться в угол, то схватиться за закипающий чайник, то пролить воду – координация движений страдала. Ужасно страдала.
Правда, в итоге обошлось одним столкновением с углом стола, пострадавшим указательным пальцем – мелочи, на спине у неё следы повеселее – и лужицей воды на столе. Могло быть хуже. И да, кофе из ведёрных кружек не пьют, но лучшего она не нашла. Кружки были водружены на журнальный столик, кресло-качалка – подвинуто поближе. Только после этого линкор села обратно, взялась за кружку и, наконец-то, решилась задать хоть какие-то вопросы.
– Кто, например, сюда явится? – с явной тревогой поинтересовалась она. Паранойя или нет, но у Нагато сразу возникли мысли о том, что явятся к ним сразу все: и Глубинные, и виновники событий, и ещё кто-нибудь – но все они будут однозначно недоброжелательны. Ну никак не могла она представить, чтоб гости несли с собой хорошие новости, приправленные чем-нибудь вкусным. Только вот кого на роль гостей уготовил адмирал? Может, он уже имел какие-то подозрения? Или что-то ещё?
Да, действительно жаль, что она не умела читать чужие мысли. Влезла бы в чужую голову тайком, без риска быть обвинённой в цинизме, и не мучилась бы от неизвестности.
Стук в дверь заставил её сердито вскинуть голову, снова поставить кружку и процедить сквозь зубы своё отношение к тем, кого носят тут черти. Но да, проницательность адмирала внушала уважение. Вспомнишь Глубинного, а он уже всплывает.
– Я открою. – Нагато поднялась с кресла слишком поспешно для своего наигранно-спокойного вида. Оружия у неё, к сожалению, не было, а заходить на кухню за ножом – слишком смешной жест. Что ж, она и кулаком... может.
Дверь она открыла по всем правилам – встав за ней так, чтобы не оказаться на линии огня. И лишь потом, осторожно выглянув и увидев знакомое лицо, шумно выдохнула. Этому можно доверять.
– Что ещё? – в голосе линкора явно сквозило раздражение. Право слово, неужели теперь ещё кого-то нашли?
