На всякий случай сверившись с календарём на телефоне, Май окончательно убедился, что сегодня понедельник. Верилось, если честно, чуточку с трудом. Вчера он, можно сказать, пахал за троих, встречая кое-каких интересных людей и не очень радужно проводя с ними время, а после - улаживая сопутствующую бумажную волокиту. Трудного мало, но под конец дня ощущалась некоторая эмоциональная усталость. Даже не нашлось настроения хорошенько поужинать, так, немного печенья с молоком перехватил - и спать.
Два выходных дня, которые обычно должны быть куда менее нагруженными, чем будние, по итогам всяких неожиданных забот ушли в никуда. Да и погода оказалась тогда будьте здоровы. Зато сейчас - ни ветра сильного, ни ливня жуткого. Впрочем, с солнцем тоже наблюдались перебои, всё небо пряталось за рваными тучками. Но и то хоть какая-то радость, помимо отсутствия занятий до самого вечера. Да и те должны пройти с кораблями, которые вот-вот вступят в действующий флот, а потому усилий с ними тратить никаких не понадобится - и так всё знают уже, учить нечему.

Расправившись с тем немногим, что ещё имелось в планах, тяжёлый крейсер обнаружил у себя огромное количество свободного времени. Забивать его бездельем и прочей чушью казалось откровенным преступлением, но и лишний раз напрашиваться на работу тоже не хотелось. Итогом нелёгких - из-за очередного недосыпа - раздумий стали мысли, крутившиеся вокруг недельной давности разговора с одной бывшей ученицей. Дело касалось контрактов второго рода. И стоило Вейнтисинко затронуть эту тему, то неизменно замечал - кроме его самого, он знал хорошо лишь о ещё одном долгожителе. Фурии. Когда ему довелось узнать об этом впервые, он думал: "О, стоит поболтать с ней, обменяться впечатлениями." Его на самом деле захватывала мысль об этом разговоре. Но время шло, и к возвращению де Майо на Центральную Базу эти мечты превратились в один из пунктов длинного списка дел, что стоило когда-нибудь уладить. Без точной даты, и даже необязательно спешить до собственного окончательного списания на берег. А потом и вовсе нахлынула работа, в которую сначала предстояло влиться, а после - научиться получать от неё удовольствие. За год так ничего и не изменилось, даже при редких встречах с Фурией финн не заострял внимание на былых идеях. Только после речи Бисмарк мелькнула слабенькая мысль, что стоит заняться этим пораньше, а не продолжать откладывать. И лишь разговор со Славой окончательно напомнил, что делом пора заняться всерьёз.

Не так давно он уже бывал в кабинете Фурии, но тогда его встретил там Туман, поручивший доставку Графа Цеппелина с аэродрома. Будто других людей нет, впрочем, Ниеминен извлёк из того случая немного интересного опыта, поэтому грех жаловаться.
Утро понедельника в этой части здания касалось удивительной порой - тишина и безлюдность коридора заставляли забыть, что ты находишься на шумной Центральной Базе, временами напоминавшей своей суетливостью детский лагерь в разгар сезона.
Отчётливо постучав в дверь и выждав несколько секунд, Май заглянул внутрь и спросил:
- Можно войти? Не помешаю?

Вот всегда так - идёшь куда-то за ответами, а с порога получаешься вопросы. Если честно, аргентинский корабль не ожидал, что новости о новеньких столь быстро разойдётся по Центральной Базе. С другой стороны, перед ним был не кто-то, а целый начальствующий канмусу. И, очевидно, раз Фурия знает, то ничего необычного здесь искать не стоит.

- Оум, - всё же не сумев скрыть лёгкого замешательства, протянул Май. Взъерошив волосы в бессознательном жесте, он всё же признался: - Думаю, можно сказать, что они в полном порядке. И не доставят проблем в последствии.
Не стоило, наверное, лишний раз нагнетать напряжённую атмосферу вокруг определённых опасных признаний, высказанных тогда в машине, поэтому Ниеминен не стал вдаваться в подробности.
Со вторым вопросом тоже всё оказалось не так просто. Крейсер считал необходимым дождаться приказа, чтобы не просто муссировать слухи, а иметь действительное назначение. А то, что где-то его уже могут считать секретарём - не важно. Себя таковым он пока не позиционировал, оставаясь лишь инструктором. Возможно, не давала покоя некоторая поспешность, с которой всё случилось.
- А с празднованием я пока бы не стал так торопиться, - рискуя показаться занудой и формалистом, всё же добавил Вейнтисинко. - Поэтому извини, - он только сейчас обратил внимание на отсутствие официоза в приветствии Фурии и постарался последовать её примеру. Получилось неуклюже, отчего проглоченное "-те" вылилось в лёгкую заминку. - Но я не проставляться пришёл, - быстро договорил де Майо, безуспешно попытавшись скрыть огрех.

Пододвинув стул поближе, он присел напротив Фурии. Мельком взглянув на прибранный стол, Онни лишь отметил про себя, что - не смотря на заверения хозяйки кабинета - всё же пришёл чуть не ко времени. Во всяком случае, скрытое под платком он принял ни за что иное, как за пирожное. Каждая девушка имеет право на маленькие слабости, хе-хе.
Два-Пять на секунду прикинул - а стоит ли вообще так сразу переходить к интересующему его вопросу? Изначально он предполагал, что у них будет разговор строго по делу, но настрой категорически не желал соответствовать. Да и начали они не так, чтобы теперь запросто возвращаться к сугубо деловому тону.
- Раз такое дело, то может быть по кофе? - бросив мимолётный взгляд на "пирожное", предложил Май. Правда, не знал, что лучше: направиться в одно из кафе неподалёку, в которых он не разбирается, или же воспользоваться какой-нибудь местной кофеваркой. Все мелочи затмевались верой в то, что за напитками говорить будет легче.

Девичий беззлобный смех окончательно выбивал колею из-под серьёзного разговора. Во всяком случае, де Майо теперь не мог начать его первым и без какого-нибудь удачно подвернувшегося повода. Всё-таки это не занятия, где надо пресекать веселье молодых канмусу ради поддержания дисциплины. Тут дело сугубо личное и навязываться с ним к кому-то было весьма стыдно. Ему и без этого пришлось довольно долго "созревать", а уж против улыбки Фурии весь сухой прагматизм безбожно сдавал позиции. Наверное, это какая-то дружеская солидарность, хоть они и не были близко знакомы. Дескать, не рушь хорошее настроение другого, если ничего не горит. С него ведь не убудет, верно? Столько времени прошло, так можно и ещё чуть-чуть продержаться.
Да и, судя по всему, для них найдётся иная тема разговора. Возможно даже, что куда более животрепещущая, чем ворчания о нынешней беспутной молодёжи и воспоминания о более зелёной траве в далёкой молодости двух кораблей-"старичков".

Стоило Фуриос согласиться на его предложение, как Вейнтисинко не сдержал ответной улыбки.
- Вот и замечательно. И раз уж идея моя, то за кофе плачу тоже я, - в неуклюжем порыве галантности добавил он с хитрым прищуром, отметив ищущие движения собеседницы.
И почему только её характер некоторые называют скверным? Тяжёлый крейсер лишний раз убедился, что не стоит безоговорочно верить любой народной молве. Мало ли какие причины случаются, чтобы преувеличивать мелочи или убеждать вовсе в противоположном. Конечно, финн допускал, что ему лишь не довелось увидеть девушку за работой. Возможно, тогда и проявляется её нрав, а сейчас же ничего подобного он не заметит и под микроскопом. Но Два-Пять ничего не мог поделать со своим благожелательным впечатлением. И теперь Фурии придётся сильно постараться, чтобы испортить его мнение на её счёт.

- Я, правда, не представляю, где здесь наливают вкусный кофе, - признался секундой позже Май. - Поэтому надеюсь, что ты проведёшь мне короткую экскурсию до подходящего места.
Он постучал себя пальцами по сапогу, но так ничего и не смог придумать. Только и оставалось, что положиться на Фурию. "Вот ведь позорище - столько времени на ЦБ прожил, а любимой кофейни не завёл," - отчитал сам себя Вейнтисинко, хотя тут же оправдался тем, что он достаточно вкусно готовит, чтобы не перебиваться день изо дня чужой кулинарией.

Отредактировано Veinticinco de Mayo (2016-07-01 03:17:47)

По счастью, У Фурии со знанием местных "достопримечательностей" дела обстояли заметно лучше. Собеседница довольно легко решилась и даже выбрала самый удобный для всех вариант. Ну а времечко просто-таки благоволило к ним и этому выбору. Вот хорошо, то тяжёлый крейсер не решил заглянуть ближе к вечеру или самим вечером, после окончания работы, как сделал бы в иной-другой день. Или не сделал бы, окажись неожиданно завален накатившей после учений бумажной волокитой, как это с ним случалось на прошлой неделе. И на позапрошлой. И... так далее.

- Идём, да, - хлопнув себя по бронированным коленям, Вейнтисинко встал и вместе с Фурией отправился к месту их будущих посиделок. И серьёзных разговоров.
Он не сдержал лёгкого и добродушного смешка на её, как кажется, браваду про великие дела, но не стал заострять на этом внимание. Ему подобные речи тоже не были чужды, хотя умом понимал - времени для манёвра в сторону грандиозных свершений у него с гулькин нос. Во всяком случае, если прикидывать по пессимистичных оценкам. И, кажется, уж лучше придерживаться этого худшего сценария, тогда, если его постигнет неудача, канмусу с чистой совестью скажет: "Я сделал всё, что мог." И не будет никаких сожалений об упущенных возможностях и, вполне возможно, собственной глупости.
Но одно дело - разум. Совсем другое - сердце. Да, финн любил логику и абстрактные задачи на тактику. Всё окружающее неизменно вызывало эмоции, которые не вписывались в рамки "сухих" стратегий - нельзя было, например, посчитать любовь и ненависть и сделать из этого выводы на следующий ход. И де Майо постоянно об это спотыкался.

Местечко действительно оказалось во всех смыслах удачным. Правда, на них как будто странно посматривала одинокая работница заведения, но это Онни решил списать на её удивление неожиданными посетителями в такой ранний час.
- Какой будешь? - поинтересовался инструктор (или уже секретарь, чёрт ногу сломит) у Фурии, прикидывая насколько плохо разбирается в кофе и поймёт ли вообще, что будет скрываться за названием.

Офф: если место планировалось
другое, то пинаем - исправлю. :3

Взгляд в меню позволил окончательно убедиться, что названия ему действительно мало что говорят. Да ещё и составлено всё было так, что непонятен даже состав представленных напитков. И правильное ударение, чего уж тут. Да, ему, как финну, порой требовались подсказки в этом направлении - даже с его хорошим знанием языка, некоторые иностранные слова звучали по-прежнему диковинно. Запинаться на подобном совершенно не хотелось, как и создавать неловкую для него паузу, поэтому, чуть не промычав что-то озадаченное, Онни ответил:
- Чёрный крепкий кофе. И, если можно, большую порцию, - добавил он, сделав жест пальцами, дескать, показывая подходящий размер чашки.
В те редкие разы, когда ему всё же доводилось бывать во всевозможных кафе, его неизменно огорчали эти маленькие ёмкости, в которых подавались всевозможные капучино и тому подобное. Да и чай зачастую тоже. И сок. Только пиво приносили в больших стаканах, но Ниеминен не был фанатом этого алкогольного напитка, чтобы радоваться такой "вселенской справедливости".

Постучав пальцами по меню, Май всё же отложил его в сторону, чтобы то не мешалось под руками. Взгляд вновь упал на платок, который принесла с собой Фурия. Хотя ранее крейсер и принял версию, будто там пирожное, но сейчас уже отчего-то сомневался в съедобности скрытого под тканью предмета - выглядело как-то "неподобающе" для еды. С другой стороны, чего там такого в кульке должно быть, что нельзя оставить в кабинете? Неужто предмет разговора? Или всё-таки какое-нибудь печенье? А может что-то ценное, что нельзя сейчас держать без присмотра в закрытой комнате или даже в сейфе?

Да, одна версия круче другой. И всё, небось, безбожно ушли в молоко. Но любопытство разгоралось только сильнее от таких пессимистичных оценок и Вейнтисинко почти не мог совладать с подмывавшими его вопросами. И, так как поддерживать разговор пустой болтовнёй о погоде совершенно не вдохновляло, де Майо рискнул спросить:
- От кого подарок? - на пробу закидывая удочку, кивнул он на платок.
Вполне может статься, что эта вещица вовсе никаким образом его волновать не должна, и он сейчас переступает невидимую грань, но что ж теперь. Всегда была призрачная возможность "сдать назад", переводя тему в другую плоскость. Дескать, и не волнует его вовсе тайна кулька, а больше интересно её отношение, например, к подаркам юных учеников своим инструкторам. Тоже вполне себе животрепещущая тема, верно ведь?

И даже с такими простыми определениями он сумел, с позволения сказать, опростоволоситься. Вместо облегчения всей кофейной задачи, он только всё усложнил, невольно тем самым заставив собеседницу пояснить за него его же желания. И ладно хоть у Фурии это вызвало улыбку. Казалось, впрочем, что стоило просто расписаться в незнании сортов напитка, чем давать лишний повод над собой посмеяться. Не сказать, конечно, что Май ощутил себя в тот момент шутом, но откровенной радости точно не получал. Это скорее, ну... смущало. Какой-то кофе чуть не положил его на лопатки перед девушкой. К это, разумеется, стоило относиться проще и с долей иронии, но у Вейнтисинко из головы, видимо, окончательно не выветрились те волнения, что он прокручивал в ожидании разговора, который он, можно сказать, променял на кафе. И всё это продолжало накладываться на всякие мелочи, словно снежный ком, не успевающий таять.

Не желая слишком вдаваться в метафоры, Два-Пять от души потрепал себя за воротник и ответил:
- Да, ведро кофе даже для нас будет многовато, - подразумевая, очевидно, каждого канмусу, а не только их двоих.
И, видимо, лучше бы он не спрашивал про платок. Во всяком случае, де Майо не совсем был уверен, что оно того стоило. Ответ Фурии определённо оказался, хм... необычным. Но вот её к этому отношение ни о чём лёгком, кажется, больше не говорило. Вся суть походила на самую каноничную теорию заговора о канмусу и Глубинных, какую-то только можно выдумать. Не хватало только инопланетян или хотя бы вмешательства правительства, но они, видимо, ещё держались в тени, поэтому их связь со всем этим только предстояло раскрыть.

- Звучит многообещающе, - не зная толком, что и сказать, буркнул Онни.
Глядя на платок, он как-то не уловил разрешения от Фурии рассмотреть его поближе, поэтому даже не шелохнулся в том направлении. Ему ведь могло и показаться, а переспрашивать он не стал по ряду причин. Одной из которых, например, была хозяйка заведения, которой скорее всего страшную тайну из кулька раскрывать не стоило. А то вдруг, чтобы сохранить секрет, придётся её устранить?
В какой-то момент тяжёлый крейсер даже чуть не рассмеялся от всех тех теорий, что ему нарисовало воображение. Скрыв своё почти неуместное веселье за сдержанной улыбкой, с которой он поблагодарил девушку за кофе, Ниеминен покрутил чашку на тарелке, давая напитку чуть остыть. Да, совсем горячего он не любил.
- И что предпримешь? - поинтересовался Май, так и не изменив плохого отношения в смене разговора в сторону обсуждения погоды, а потому и не подумав там сделать.

И всё-таки кулёк оказался вполне себе центральной темой разговора. Но Май так и не бросился с ним знакомиться. Сначала - помешать сахар в кофе и, не заметив собственно движения, облизать ложку. Эти маленькие лужицы от мокрых столовых приборов порой так бросались в глаза, что сил никак не было смотреть на стол. Можно бы обвинить канмусу в болезненной чистоплотности, но иных крайностей в этом деле за ним не замечалось.
Слушая Фурию, он попробовал напиток, но нашёл его всё-таки довольно горячим. А ведь ему когда-то рассказывали, что кофе не заливается крутым кипятком, но он постоянно подвергал это сомнениям. Сейчас он тоже с лёгким подозрением взглянул в сторону хозяйки заведения, словно надеясь увидеть, как она растворяет порошок из банки только что забурлившей водой. Но не смог обнаружить ничего преступного в её мирном разглядывании какого-то кроссворда.

Наконец, отставив чашку, Вейнтисинко подтянул к себе платок, перевернув его узлом к себе. Спутница к тому времени уже высказалась по поводу всем известной ситуации и похожим происшествиям в целом. Тяжёлый крейсер не мог с ней не согласиться, хотя отметил про себя, что попробовал бы выразиться иначе. Ему не нравились некоторые оттенки слов, так и подмывало подобрать другие синонимы. Другое дело, что от ораторского искусства финн стоял весьма поодаль, поэтому предпочитал держать большинство таких филологических порывов при себе.

- Многих детей лишали надежд, когда им говорили, что они будут служить ОВМФ и, - Два-Пять сделал едва заметную паузу, попытавшись подобрать более мягкую замену слову "умирать", - не возвращаться из боя. Но ничего, живём как-то, - добавил он мрачно, надеясь, что его слова не прозвучали слишком цинично.
И ведь действительно. Он не припоминал за собой каких-то особых треволнений по поводу своей новой жизни. Его даже немного захватывала перспектива плавать по морю с помощью чудных устройств. Битвы с Глубинными в тот момент казались де Майо чем-то эфемерным и далёким. Ровно до тех пор, пока не пришлось потопить первого врага. Но к тому моменту паразит в нём прижился окончательно и словно перенимал на себя все ужасы войны, поглощал их и оставляя самого парнишку в более-менее нормальном состоянии. Лишь к двадцати годам былая "слабость" стала возвращаться. Проявились депрессии, страхи за будущее и многое другое. Лея Нил могла бы сломать его своим рассказом, поведай его всему миру года на три раньше. Но нет, повезло, что все тяжкие события не навалились разом.

- Возможно, Бисмарк считала, что лучше свыкнуться с неизбежным до того, как оно начнёт стучаться в дверь. Не могу её за это судить, - признался Ниеминен, разворачивая платок.
"А ещё у неё есть запуганная Марипозой дочь," - добавил он про себя, готовый строить вокруг этого всякие невероятные теории. Но ракушка, которая оказалась внутри кулька забрала себе всё внимание.
- Эк-хем, - не удержался Май от чуть скептического комментария.
Подняв это жилище моллюска, он повертел его в руках, надеясь обнаружить что-то необычное. Какие-нибудь символы, необычные пятна и, чего уж, ожидал, будто с ним кто-то заговорит. Ничего. Даже на сувенир не похоже. Просто ракушка с какого-нибудь неизвестного берега - во всяком случае, Вейнтисинко не припоминал таких ни в Финляндии, ни на Кипре, ни на Хоккайдо.
- И что внутри? - задал он закономерный вопрос, осторожно и безуспешно попытавшись подцепить створку. Второй попытки он не предпринял, памятуя о более невероятной стороне дела. А то ведь вдруг что-то случится?

- Или надежда-таки есть, - кивнул Май и скептически поджал губы. - Может быть, всё это лишь провокация.
Вон, они с Фурией давно за порогом двадцатилетия, а всё ещё живы. Впрочем, их долголетие могло объясняться какими-то особыми факторами. Тем же вторичным контрактом, который до сих пор для финна выглядел некой магической практикой, основанной больше на домыслах и случайных совпадениях, чем на стабильном результате и точных выкладках.
А может быть во всём виновато чистое везение. Аномальное здоровье, запоздалое угасание паразита, да что угодно, чего не досталось остальным. Что случается реже одного шанса на тысячу. Но для таких выводов было маловато статистики. Вейнтисинко почти не знал никого из "нового" поколения, кто, как и он, переступили этот возрастной Рубикон. Возможно, их судьбу просто скрывали, маскировали их смерти чем-то менее тревожным. Но простая арифметика на пальцах подсказывала, что таких "счастливчиков" в любом случае не могло набраться достаточно, чтобы строить какие-то действительно страшные выводы.
Или же всё это исключительно заблуждения и попытки убедить себя, что он не умрёт в ближайшие два-три года. Де Майо прекрасно понимал, что у каждой тайны может найтись второе дно, за которым прячется что-то ещё более ужасающее, чем вскрывшаяся правда. И против этого совершенно не спасёт нежелание принимать действительность, когда оно настигнет его.

А тут ещё и ракушка вырисовалась. Которая тоже, вроде как, выглядит всего лишь неудачной шуткой, а с другой стороны - может скрывать что-то потенциально шокирующее. Или даже опасное.
Отложив на секунду предмет разговора, Два-Пять отхлебнул кофе, чтобы прояснить вереницу образов, которую он себе навыдумывал. Напиток всё никак не желал остывать, и жжение на кончике языка помогло понять, что всё это совсем не сон.
При упоминании Бразилии Ниеминен неосознанно насторожился, видимо, поддавшись слабым воспоминаниями аргентинского корабля. Но секундой позже это отступило, поэтому канмусу вернулся к изучению ракушки, вновь отставив чашку. Даже послушно приложил загадочный предмет к уху.
В ином бы месте он ничего не смог расслышать, но в этом кафе было тихо, никаких разговоров, никакого шума ветра или прибоя. Внутри ракушки словно что-то шевелилось и ворочалось. Инструктор с удивлением обнаружил, что рукой ничего подобного не ощущает - предмет был абсолютно мёртвым и никаких движений уловить не удавалось. Но изнутри определённо что-то доносилось. Почти как из открытых раковин, в которых слышишь шум моря. Но в том случае всё довольно легко объяснялось, в отличие от этого.

- Забавно, - прокомментировал Май, хотя его лицо выражало исключительно озадаченность, без хоть какой-то толики веселья.
Он ещё раз повертел вещицу в руках, но ничего в её облике по-прежнему не изменилось. Приложив ракушку к другому уху,  финн окончательно убедился, что в первый раз ему действительно не послышалось. Рационализм уже строит всякие предположения, начиная от наличия особо живучего моллюска, заканчивая уникальной внутренней акустикой. Но сам Вейнтисинко не спешил склоняться ни к одной версии, хотя всё же высказался по данному поводу:
- Даже с этим не получится исключить шанс пустышки. - Разумеется, речь шла не про пустую ракушку, а про всю мистику вокруг неё. Чуть подумав, он добавил: - глупо прозвучит, но большинство игр сводятся к тому, что бездействие не приносит никакой пользы. Возможно, стоит просто взглянуть.
Попытаться воспользоваться логикой вперёд морали, ведь они ничего не знают о том, что скрыто внутри, а потому не могут решать этичность поступка и выбирать эмоциональную окраску происходящему. Во всяком случае, у них ведь будет шанс выбрать дальнейший ход событий, ведь так?

Отредактировано Veinticinco de Mayo (2016-07-22 03:32:54)

Ответ Фурии давал понять, что он не сильно ошибался в своих предположениях. Во всяком случае, Май надеялся, что она не настолько хорошая актриса - как грубо и цинично, - чтобы успешно обойти неловкий момент и не раскрыть истинное положение вещей с великовозрастными канмусу.
Впрочем, ведь и его самого, представителя группы риска, не ставят в какие-то особые условия, которые могли бы поспособствовать тому, чтобы потом всё тихо-мирно замять, если Вейнтисинко неожиданно постареет и отпустит паразита на перерождение. Хотя, если прикинуть, здесь и не требуется чего-то сверхъестественного - "инструктора срочно вызвали на другую базу, можете не ждать" да и только. А всякие мелкие вопросы - почему, дескать, не звонит и письма не шлёт - списывать на занятость и прочие "он вас забыл".
Эх, грустно это.

Фуриос же тем временем не спешила приступать к финальному шагу. Лишь задумчиво попивала кофе. В чём-то Два-Пять мог её понять - не легко решиться совершить нечто, грозившее рвануть - в информационном плане, разумеется - не хуже водородной бомбы. Финн старался свести всё к простому логическому, "шахматному" выбору, к которому он привык с самого детства, и отметал этику, мораль и прочие факторы, мешавшие определиться с ответом. Максимальный рационализм и все дела. Но не выходило. Наблюдая за спутницей он лишь возвращался к сомнениям.

Это грозило затянуться, но девушка всё же выдвинула предложение. И совершила нечто, о чём Ниеминен грозился потом задуматься очень надолго. Ещё вчера его довольно сильно озадачила Како со своей лампочкой в глазу, а теперь и Фурия показывала нечто из того же поля. Во всяком случае, некий таинственный фокус со зрением явно просматривался. О точной особенности собеседницы оставалось только догадываться, хотя примерные идеи у де Майо уже имелись. Другое дело, что он совсем не ожидал увидеть всё воочию, находясь буквально в полутора метрах.
Тяжёлый крейсер озадаченно моргнул, когда Фурия резюмировала, что "не видит её". Переведя взгляд на ракушку, которая, очевидно, и оказалась неподвластна этой "магии", Вейнтисинко лишь почесал бровь, не найдя подходящего комментария к произошедшему. Тут ни пошутить, ни комплимент отпустить - язык вовсе отказывался портить этот загадочный момент. Нет, финн определённо слышал об уникальных мутациях, но зачастую все они оказывались довольно-таки приземлёнными - кто-то оказывался сильнее, быстрее, ловчее или стрелял почти без промаха, - но с глазами Колченогий никого не припоминал. Разве что Како, но с ней он познакомился буквально вчера.

Пришлось отхлебнуть порядочную порцию кофе, чтобы не потерять связи с действительностью от подобных маленьких потрясений. И почему его всё обошло стороной? Это было даже чуточку обидно, знаете ли.
Спутница, видимо, прекрасно понимала смятение, которое вызвала, поэтому довольно прямо предложила сменить тему. Вот только Онни от этого легче не стало. Когда он собирался со своими мелкими разговорами придти к Фурии, то никак не ожидал того, что уже произошло. И если сама ракушка могла ничего серьёзным не оказаться, то темы, которые они уже затронули, так или иначе находили отражение в его изначальной мысли. Как-то даже неудобно, что толком обсуждение они и не сменят.
Май не сдержал тяжкого вздоха и поспешил отпить ещё.
- Не думаю, что вторичными контрактами получится отвлечься, - всё же признался он, поглядывая не на собеседницу, а в стол перед ней.
Разговор и без того мог оказаться неловким, а уж теперь и подавно. Но как есть, не о погоде же разговаривать. Это бы, наверное, было нечестно по отношению к Фуриос.
- Недавно одна девочка подняла эту тему. Наверное, нетрудно догадаться о причинах, - всё же рискнул он продолжить. - Но мне кажется, что я слишком субъективно отношусь к вопросу. Мне всегда хотелось сравнить ощущения, вот только было не с кем, - пожал Вейнтисинко плечами, как бы извиняясь, что не пришёл раньше.
Или что вообще поднял этот довольно личный вопрос.

В конечном счёте, они вернулись к тому, с чего всё должно было начаться. И ведь кто во всём оказался виноват? Два-Пять даже укоризненно посмотрел на ракушку, но та невозмутимо "вернула" ему обвинения - "а не ты ли собирался обо всём этом говорить?" И действительно, как-то же до этого он решился на такой разговор. И сейчас вновь его поднял. И если уж тебе он настолько нужен, то будь добр не тушеваться лишний раз в сомнениях.

- Это прозвучит грубо, но хочу знать всё, - чуть нервно усмехнулся Май. - Мне не доводилось разговаривать с другим по этому поводу. И меня периодически посещали мысли, что я не так отношусь ко вторичным контрактам. Всякое ж бывает, никто толком тогда, - как и сейчас, в общем-то, - не объяснял. И понять это можно совершенно по-разному. Я не сильно задумывался над собственными ощущениями, но когда у меня о них поинтересовались, то встал закономерный вопрос: "А что, собственно, всё это такое?" - задумчиво пожал он плечами, помешивая остатки кофе в чашке.
На удивление, напиток ушёл слишком быстро. Даже складывалось впечатление, что чашка ни на каплю больше не оказалась. Но объективность была непоколебима - всё было как надо, это просто он слишком быстро выпил то, что планировал растянуть до конца разговора. Стоило заказать ещё порцию, но Вейнтисинко, право слово, не был уверен, что это не окажется перебором. Не отлучаться же посреди серьёзной беседы.

Финн на секунду улыбнулся, вспомнив, с чего всё начиналось - когда он впервые услышал о контактах. Ох, и сколько же они с адмиралом тогда сломали копий и выпили чая с кофе. Да так ни к чему толковому не пришли. Только решились на риск, взвесив какие-то неосязаемые "за" и "против".
- А ведь я вопрос мог задать где-то год назад, - вдруг добавил де Майо. - Сразу с трапа собирался это сделать. На денёк отложил, на два, всё за бумагами провозился. Потом работа навалилась и даже при нашей встрече не вспоминал о той мысли, - признался он, покачивая ложкой над чашкой.
Последние капельки кофе уже давно упали с кончика столового прибора обратно в напиток, а он всё ждал чего.

Отредактировано Veinticinco de Mayo (2016-07-31 14:38:04)

И если он просто баловался ложкой, то его спутница предпочитала ей стучать. Не сказать, что выходило раздражающе, но у Мая проскочила мысль, что всё это первый признак нервного напряжения. Правда, он не мог припомнить источник такого вывода, поэтому попытался не задерживаться на подобной мысли. Вдруг из какой-нибудь рекламы очередных антидепрессантов выхватил?

Возможно, дело действительно состояло сплошь из субъективных оценок. Если финна, часто проводившего детство в больницах и повидавшего множество довольно монструозных аппаратов и прочих штуковин, оборудование вторичного контракта не впечатлило, то вот Фурии оно показалось орудиями пыток. Хотя, с другой стороны, они имела знакомство с первыми модулями. Учитывая истории, который слышал Вейнтисинко, не грех было и заиметь какую-нибудь лёгкую фобию к непонятного рода устройствам.

- И потом адмирал начинает "вспоминать" истории, которые до этого во снах видел только ты, - скорее не спрашивая, а утверждая, кивнул Онни.
Он тоже чувствовал себя не очень хорошо в первое время - хоть и не сильно, но повышенная температура держалась несколько дней. Больше де Майо переживал за то, что потом рассказывала Вайнштейн, исключая тем самым варианты, в которых весь вторичный контракт целиком и полностью основан на эффекте плацебо. Стыдиться там, конечно же, было нечего - своему адмиралу подобное оказалось легко простить, - но из сознания долго не уходило навязчивое ощущение, что в голове кто-то покопался, без спроса позаимствовав оттуда целый каталог воспоминаний. Позже всё это чуть истёрлось и поблекло, но какие-то неясные чувства всё же остались, вселяя словно какое-то воодушевление.
Трудно сказать, что с тех пор они стали понимать с полуслова. Скорее они начали осознавать истинный смысл того, что говорит другой. Да и в шахматы, субъективно говоря, стало играть сложнее - ведь каждый читал оппонента намного лучше.

- А потом что? - спросил тяжёлый крейсер, обнаружив, что находится в совершеннейшем информационном вакууме относительно службы самой Фурии и судьбы её адмирала.
Угасание паразита, а может и что-то ещё в их истории оказались как-то за пределами старых интересов канмусу. Было даже чуточку стыдно, что он не подготовился к встрече. С другой стороны, наверное, разнюхивать подобные факты несколько неприлично, а потому хорошо, что Ниеминен не рискнул.

На секунду финн хотел вовсе перевести тему в другое русло и поинтересоваться каким-нибудь пустяком. Например, пуститься в философию и то, как каждый класс канмусу себя ощущает в море. Это был целый пласт довольно безобидных рассуждений, которыми можно было здорово разрядить обстановку, не сильно отъезжая от генерального смысла разговора.
Но нет, пора для этого, вероятно, наступит в другое время.

- Обращайся, - кивнул Май, чуть удивлённый таким признанием Фурии.
Ну хоть кому-то его вопросы пришлось к делу. Плюс один балл ему в графу "полезный собеседник". Или нет, если быть к себе крайне строгим.
Отложив ложку в сторону, Два-Пять допил остатки порядком остывшего кофе, возможно, подводя этим определённую черту под неким этапом в их разговоре.

И действительно, Фурия, охотно придерживаясь роли главной - и старшей, в каком-то особом смысле, - вернула обсуждение к ракушке. Заговоры командования, утаивания важной информации - да, вечное дело. И они в него, оказывается, впутались чуть сильнее, чем Вейнтисинко поначалу предполагал.
Возможно, Бисмарк думала аналогично насчёт замалчивания. Что в итоге и вылилось во всемирное потрясение. Поэтому де Майо с некоторой осторожностью отнёсся к подобному заявлению Фурии, хотя категорически с ней не согласиться не мог. И получалась довольно чёткая дилемма: либо дай другим, чтобы они это спрятали за семью замками, либо расскажи всем, устроив среди них форменный хаос и разброд. Что из этого должно оказаться большей трагедией - сказать вряд ли возможно.

- Ну, - протянул Колченогий, вновь взяв ракушку в руки, - до командования всегда можно успеть дойти. Даже после вскрытия. И почти чего угодно после этого.
Не нервно-паралитический же газ там покоится, ей-ей. И не вирус какой. Хотя, мизерный, несущественный шанс исключать из теории было никак нельзя. Май особо не настаивал на варианте со скрытием ракушки, но стоило признать, что ему действительно оказалось любопытно, что же такого можно запихнуть туда внутрь. Пускай даже это именно розыгрыш, а не самая настоящая тайна.

Кажется, не стоило утром наедаться впрок, так бы и Онни сейчас чего выбрал, чтобы поддержать заказ Фурии. Но нет, с него явно было достаточно. Из-за слабого паразита - ко всему прочему, нынче заметно "остепенившегося", сиречь, угасшего - ему не требовались огромные кастрюли с едой на завтрак, обед, ужин и ещё парочку промежуточных чаепитий с плюшками. Да и тренировался теперь он не так ожесточённо, чтобы восполнять потери калорий с утроенной силой. Поэтому он лишь отказался от повторного заказа, подумывая - а может стоило всё же стандартные порции заказывать, так бы хватило на два или даже на три раза? Но пришлось лишь напомнить себе, что его нелюбовь к маленьких кофейным чашкам чуть сильнее такого своеобразного прагматизма.

Отдав ракушку, де Майо следил за тем, как её заворачивают в платок. На секунду показалось даже, что у него отобрали интересную игру, не дав её опробовать. Лёгкий укол обиды, смешанный с надеждой, непониманием и чем-то ещё более незаметным, чем прочие чувства.

- Скорее уж я это должен спросить, - ответил Вейнтисинко на последний вопрос Фурии. - Не нужна ли какая помощь?
Не ради же одного-единственного совета - стоит признать, вышедшего не самым впечатляющим из всех, что когда-либо давал крейсер - ему раскрывали такое. Или не такое, но воспринятое достаточно серьёзно, чтобы отправляться ради ответов сразу в Бразилию. И, как сейчас понимал Май, делать это до заглядывания внутрь ракушки. Тут ещё стоило поспорить - а надо ли так перестраховываться? С одной стороны, съездить туда, где встречаются говорящие Глубинные, вполне возможно дорогого стоит. С другой же - ракушка вот она, прямо здесь, вскрывай хоть сейчас, надо только нож у хозяйки кафе попросить.
В конце концов, можно с пристрастием поспрашивать ту самую девочку, что сделала этот подарок. Грубо, некрасиво и вообще, но в случае шутки - более-менее справедливо. А если всё правдой окажется, то серьёзность ситуации как будто замаливает ужас методов. Но финн думал об этом лишь по причине того, что стоило думать во всех направлениях. Самого его вряд ли хватит на нечто подобное или хотя бы на совет так сделать.

- Намечается солидное путешествие? - спросил Май больше для поддержания разговора, чем из чистого любопытства.
В пунктах уже значилась Бразилия, а теперь прибавилось ещё одно место. Бывший Адмирал Флота. Финн и слышал о нём - глупо было бы не слышать, - и видел - более того, его контракт одобряла именно она, - но как-то не довелось знать чуть больше обрывочных данных. А тут целый дом. Вейнтисинко как-то не успел к "первой волне" - и это, возможно, к счастью, - поэтому не застал становления ОВМС со всеми событиями и ощущениями, которые были известны Фурии. Впрочем, он знал достаточно, чтобы лишний раз не поднимать этот вопрос и не бередить старые шрамы.

Сейчас де Майо даже не знал: стоит ли ему огорчаться или радоваться, что его роль во всём этом пока никак себя не проявит. С одной стороны, просто сидеть, зная о потенциальной информационной бомбе казалось несколько неуютно. С другой - если он будет сидеть подальше, избегая участия, его не так сильно заденет последствиями "взрыва". Хотя здесь не угадаешь. На примере Бисмарк выходило, что причастность к тайне не имеет решающего значения. Он остаётся канмусу - и если весь сыр-бор закручивается действительно вокруг тайны происхождения, то его это будет касаться на все сто процентов. Впрочем, его ещё могут винить за произошедшее. Правда, останется ли ему до этого какое-то дело к тому моменту?

На секунду почудилось, что Фурия читает мысли - настолько чётко она вторила короткой мыслишке про девочку с подарком. В какой-то степени это оказалось даже жутко. И больше не по той причине, что их раздумья в тот момент совпали, а из-за тона, с которым собеседница это сказала. Возможно, не столько и врали слухи, которые ползли по базам, хотя тяжёлый крейсер списывал это на сложившуюся неуютную атмосферу. И последнюю стоило бы разогнать, чтобы чего ещё тёмного не придумалось.
- Как насчёт того, чтобы после этой чашки пройтись где-нибудь? - предложил финн, кивая на напиток, ещё пускавший едва заметные струйки пара. -  Так сказать, разогнать кофеин по венам. Лучше думаться должно и погода сносная.
Ему самому глоток свежего воздуха пригодится уж точно. И Ниеминен надеялся, что Фурии он также поможет.